Результаты спора семейного характера, определяющего место проживания ребёнка после развода, оценки морального вреда, компенсация которого часто присуждается судом при установлении фактов нарушения авторских и имущественных прав, нанесении ущерба репутации, трудно предсказать. Решение выносит суд, принимая во внимание множество факторов, самым значимым из которых часто становится заключение независимой психологической экспертизы. О том, как проводится психологическая экспертиза и о её возможностях рассказывает эксперт независимого экспертно-правового центра ЛЕГА медицинский психолог, педагог-психолог высшей категории с 20-летним опытом работы Наталия Владимировна Пешкова.
– Наталия Владимировна, как эксперт-психолог вы проводите внесудебные исследования, участвуете в комиссиях в судебных экспертизах, составляете рецензии на судебные экспертизы, как судебный психолог участвуете в судебных заседаниях. У каждого профессионала хранится в памяти момент, когда он превзошел самого себя и достиг вершин своего мастерства. Не могли бы Вы рассказать об таком моменте из своей практики?
– Во многих исследованиях нужен нестандартный подход. Нам заказывают психологическую экспертизу морального вреда, пытаясь доказать, что он действительно был причинён. Психологическую экспертизу детско-родительских отношений заказывают родители, которые делят имущество или хотят договориться, с кем будут жить дети и в каком порядке общаться, получить доказательство, что ребёнок как-то зависим от папы или от мамы. Бывают сложные ситуации, когда один из родителей психологически влияет на решение ребенка в части отношения к другому родителю, и в таких ситуациях, мне как эксперту, необходимо разбираться.
Отцы либо бабушки приводят детей, чтобы доказать с нашей помощью, что ребёнок страдает, ему плохо без мамы, которая находится, например, в СИЗО, добиться, чтобы отбывание наказания перенесли и позволили ей воспитывать ребёнка хотя бы до исполнения ему 14 лет. С каждой проведенной экспертизой приходит новый опыт. Как известно, совершенству нет предела.
– Ребёнку дошкольного и младшего школьного возраста трудно сделать правильный выбор в пользу одного из родителей, когда речь идёт о совместном проживании после развода. Насколько сложно найти компромисс между психологической совместимостью и выгодами материального плана, которые получит ребёнок, оставшись с более обеспеченным из родителей?
– Не всегда материальный аспект влияет на благополучие ребенка. Родитель может быть обеспеченным и с материальной стороны дать ребенку все необходимое, но родительскую заботу и поддержку обеспечить не может. В любом случае развод родителей это стресс для ребенка, и в этот момент необходимо ребенку показать, что про него не забыли, что его не оставили, что папа и мама не враги друг-другу, просто обстоятельства сложились именно так. Иногда взрослые могут принимать поспешные и необдуманные решения, но ни в коем случае от этого не должен страдать ребенок.
Взрослым стоит позаботиться именно о психологическом благополучии их ребенка. Если это сделать не получается, вопрос материальных благ отходит на второй план. При проведении экспертизы на предмет определения места жительств ребенка я, как эксперт-психолог, руководствуюсь в первую очередь степенью привязанности ребенка к каждому из родителей и наличием возможности у того родителя, к которому ребёнок больше привязан, обеспечить благополучную психологическую обстановку для его дальнейшего развития и взросления. Это является фундаментом для личностного роста и формирования семейных ценностей.
– Какие методологические подходы Вы используете в работе? В чём их преимущества?
– Чтобы клиент смог доказать в суде свою позицию и выиграть дело, нужно показать, какими личностными особенностями он обладает, и как это может соотноситься с обстоятельствами дела. Я беседую с подэкспертным и наблюдаю за ним. Под каждую конкретную ситуацию я подбираю определенную методику, которая оценивает его личность, память, мышление, внимание с учетом пола, возраста и задач исследования. Например, для самых маленьких подэкспертных я могу использовать методики «Пирамидка», «Узнавание цветов», «Узнавание форм», «Определение величин», «Разрезные картинки», «Доски Сегена», тест «Лесенка», тест «Паровозик», проективную методику «Рисунок семьи», пробы на совместную деятельность. Для более взрослых существуют иные методики, направленные на выявление тревожности и иных аспектов – анкетирование, тестирование.
– Применяете ли Вы в работе нейролингвистическое программирование? В чём преимущества или недостатки этой техники?
– В своей работе я применяю только научно обоснованные методы и методики. На данный момент нейролингвистическое программирование не имеет научного обоснования и считается псевдонаукой из-за отсутствия доказательств эффективности.
– Независимая экспертиза морального вреда предполагает не только оценку уровня стресса, причинённого какими-то действиями или событиями, но также и оценку возможности причинить моральный вред человеку, воспользовавшись отсутствием у него способности отвечать за свои поступки и принимать решения, доверчивостью, влиянием его индивидуальных особенностей на сознание и деятельность. В силу психологических и возрастных особенностей личностного и интеллектуального развития подросток, например, может не понимать, что в отношении него совершается преступление, всей серьёзности совершённых в отношении него действий и их последствий. Как Вы работаете с такими клиентами?
– Моя задача, как эксперта-психолога, в первую очередь провести анализ психологии самого человека, определить его индивидуальные психологические особенности, например, степень внушаемости, склонности к чему-либо, выявить нарушения мышления, либо иные личностные аспекты, которые в свою очередь помогут суду или следователю принять справедливое решение. Я должна выяснить, насколько клиент доверчив, могли ли мошенники на него оказывать психологическое давление, чтобы использовать для достижения своих целей. К каждому человеку, взрослому или подростку, требуется индивидуальный подход. Иногда необходимо разговаривать с ним на его же языке, но в пределах допустимого. Важно помнить, каждый из нас – личность, у которой есть своя правда, свой внутренний мир. Индивидуальный подход к каждому человеку залог успешной работы. Я всегда объясняю подэкспертному, что моя задача – помочь, и для того, чтобы я смогла помочь, мне нужно разобраться в ситуации.
– Наталия Владимировна, способен ли эксперт-психолог совершить чудо?
– Я обязана следовать закону и не в состоянии выявить то, чего нет, но ориентируясь на результаты выполненной мною в частном порядке независимой досудебной экспертизы, могу подсказать клиенту, какую выбрать стратегию и тактику, чтобы защитить свои интересы или интересы своего ребёнка, близкого человека, в некоторых сложных ситуациях дать рекомендации по психокоррекции. Подготовленное мною заключение судебной психологической экспертизы может помочь обратить внимание суда на факторы, которые он посчитает смягчающими обстоятельствами.
