Кристина: На данный момент у меня меланома в 3й стадии. Изначально в 17 году мне удалили меланому на спине. История такая, что у меня мама заметила родинку на спине, причем потом мы выяснили, что она говорила про другую. Я пошла к дерматологу, он взял соскоб и потом уже отправили меня на биопсию. Кстати, потом мне говорили, что мне очень повезло с дерматологом, что редко врачи делают именно вот так, обычно сразу удаляют и всё. Далее я пошла в НИИ Петрова у нас в Санкт-Петербурге. Там мне удалили такой большой кусок на спине, и после гистологии подтвердили диагноз, тогда мне поставили первую стадию. Я просто наблюдалась каждые 3 месяца у меня были осмотр, УЗИ, кровь. И уже в этом году у меня пошли метастазы в левую подмышку: как раз у меня меланома была на левой лопатке, это обнаружилось на очередном осмотре. По самочувствию было невозможно понять, что там что-то не так, и на ощупь врачи не могли понять, что там подмышкой что-то есть, это определилось только на УЗИ, потом сделали ПЭТ/КТ, пункцию и уже потом отправили на операцию. Удалили 6 лимфоузлов, 3 были с клетками меланомы. Мне назначили адъювантную терапию. Это профилактическая терапия. У меня есть мутация браф, при которой назначаются определенные препараты. Я пропила их 10 дней, вся побочка, указанная в рецепте отразилась во всей красе, поэтому далее уже пошло лечение от сильной интоксикации. Это была реакция на кожу, скорее всего на печень, внутренние органы. Состояние было такое, как будто меня выжгли изнутри, очень болели все слизистые, температура, признаки отравления и т.д. Пока со мной еще ничего не делают, я еще схожу с препаратов, которые лечат эти все последствия.
Ёлкин: И вы не получаете сейчас химиотерапию?
Кристина: На данный момент ничего. Думаю насчет иммунной терапии. Таргетную мы сейчас убрали (была таргетная). И сейчас думают, стоит ли мне назначать иммунную, так как у меня была такая сильная реакция.
Ёлкин: Можно я сразу прокомментирую вашу ситуацию. Возможно, у вас была индивидуальная непереносимость именно на данные препараты. Можно попробовать сменить препараты. Или пока поставить паузу на таргетных препаратах и переходить на год на иммунотерапию, она пройдет максимально гладко, для нее это характерно. . Думать тут совершенно не о чем, обязательно нужно лечиться. Всячески настаивайте на этом. Если вам говорят, что надо думать, то это похоже на некое затягивание времени.
Кристина:Как раз да у меня был вопрос: действительно,какая дальше стратегия? То есть пробовать каждое лечение и смотреть, какие будут побочные эффекты на каждое лечение?
Ёлкин: Если у пациента нет так называемого висцерального криза. Это такое явление, когда меланома одновременно прогрессирует в нескольких десятках очагов. Это прямо похоже на лавину, которая может закончится печально. Когда такой ситуации нет, то всегда даёт преимущество иммунотерапия, особенно если речь идет о девиантной терапии: когда мы хотим профилактировать рак, а не бороться с ним — это именно иммунная терапия, которая проводится в течение минимум года.Стиснуть зубы и продолжать.Если, конечно, нет каких-то убийственных побочных эффектов, а при иммунотерапии часто таких эффектов не бывает. Год “отстреляться” и надеяться на то, что уже больше никогда не вернетесь к этому.
Продолжение прямого эфира с врачом Евроонко можно посмотреть на видео ниже. Прочитать отзывы Евроонко можно здесь
